По словам Зулейки: «Хочу, чтобы женщины видели»

22-летняя Зулейка* — молодая афганская активистка, инициировавшая несколько социальных проектов в поддержку афганских женщин-беженцев. Она выступает за свободу выбора и твердо верит в силу женщин, поддерживающих других женщин. Зулейка приняла участие в семинаре по дизайн-мышлению для молодых афганских лидеров, организованном Структурой «ООН-женщины», чтобы определить существующие возможности, потребности и решения для поддержки и расширения прав и возможностей женщин и гендерного равенства, а также повлиять на мирные дискуссии в их родной стране Афганистане.

Я родилась и выросла в строгой семье. Мне было около девяти лет, когда я стала замечать, что к девочкам и мальчикам относятся по-разному. Помню, что никто не праздновал рождение девочки. Но когда родились мои братья, соседей угощали сладостями, чтобы разделить наше семейное счастье. Моя мама просила меня и всех молиться, чтобы ребенок в ее животе был мальчиком.

Работа по дому всегда была на девочках. Помню однажды, когда я училась в 10-м классе, мои братья убрали во дворе, а потом сказали: «Смотрите, мы сделали вашу работу». В ответ я спросила: «Какой закон говорит, что это женская работа?» На что они разозлились и ответили: «Ты не специалистка по правам человека, не училась. Так что не веди себя так, будто ты юристка или правозащитница. Пока ты еще ничто». В тот момент я пообещала себе, что буду изучать права человека и стану профессионалом в этой области.

Что касается образования, мой папа всегда поддерживал меня, говоря, что я должна стать независимой. Это не было свойственно афганским мужчинам. Он без предвзятости относился к тому, чтобы мы ходили в школу или в центры английского языка, пока мы не общались с мальчиками. Он говорил: «Если ты заговоришь со своими одноклассниками-мальчиками, я запру дверь». Пока я ходила в школу с 10 по 12 классы, я всегда боялась, что дверь будет заперта и я не смогу пойти в школу. Страшно было.

Живя в строгой семье и имея дома спутниковое телевидение с каналами Европы, США и России, я видела, что за пределами Афганистана жизнь совершенно другая. Однажды я захотела такой жизни.

У меня были курсы английского языка в 10-м классе, и я закончила все уровни до продвинутого. Но я поняла, что если не буду продолжать учиться или преподавать, то забуду язык. Я пошла к директору школы и вызвалась учить девочек, которым не разрешалось посещать курсы английского языка, потому что на обычных курсах мальчики обучались вместе с девочками. Директор согласился. Мы с сестрой решили обучать вместе, но у нас не было помещения. Все, что у нас было, так это только школьный двор, одна большая доска и мел. Мы уставали после наших собственных занятий, но у нас еще оставались силы, чтобы потом учить еще около 40 или 50 девочек.

Однажды добрый человек, приехавший из Малайзии для получения степени магистра, услышал о том, что мы преподаем на школьном дворе, и решил открыть курсы рядом со школой. Он пригласил меня и мою сестру преподавать там официально. Мы согласились и начали преподавать, и все девочки из школы пришли, потому что курсы были рядом, а мальчики и девочки были разделены. Мы с сестрой преподавали там два года.

После выпуска я подала документы в два университета за пределами Афганистана и была принята в оба. Для зачисления мне нужно было отправить свой аттестат (о среднем образовании), но у меня его не было. Я позвонила и попросила отца решить эту проблему, потому что я получила стипендию на пять лет. Сначала он был в шоке и сказал: «Почему ты не сказала мне с самого начала?» Поначалу он обвинял меня, но я понимала, что он тоже был счастлив. Он был строг, и это свойственно афганскому обществу.

В 2019 году я попрощалась с отцом и уехала учиться за границу. Он сказал: «Я доверяю тебе. И я верю, что ты станешь кем-то, и будешь поддерживать нас». И я стараюсь. Я отправляю им свои сбережения, чтобы немного поддержать их финансово, так как ситуация в Афганистане плачевная.

Когда к власти пришли талибы, мои соседи по комнате и другие афганские студенты плакали в коридорах. Мы плакали неделю. Наши души были мертвы. Мы не могли есть. Мы слышали, что в первые дни талибы приходили в дома в соседней деревне и просто забирали одиноких девушек. Я думала о своих младших сестрах, 15, 16, 17-летних, и о том, как талибы могли прийти и забрать их.

Сейчас моя семья дома. Мой папа просто сидит дома или занимается садом, потому что он потерял работу полицейского. Мои сестры не могут ходить в школу. Одна почти заканчивает школу. Две другие сестры учатся в 9-м и 10-м классах. Талибы хотят, чтобы девочки оставались дома и учились готовить и шить. Мои сестры в безопасности, потому что они дома. Но они в клетке. Они просто дышат. Но они не живут.

Сейчас я учусь и работаю над различными проектами, посвященными публичным выступлениям, афганским беженцам и гражданской активности. Я стала консультантом для своих сверстников в университете. Я надеюсь попасть на стажировку в Структуру «ООН-женщины», потому что это работа моей мечты с 6-го класса.

Во время семинара по дизайн-мышлению Структуры «ООН-женщины» нас попросили написать посылы, и мой посыл был таков: «Позвольте мне видеть!» Талибы говорят: «Носите паранджу и хиджаб». Но дышать в них нелегко. У моей мамы была паранджа, и я однажды в шутку надела ее дома. Но я ничего не могла видеть в ней! Я действительно не могла даже видеть, куда идти. Помню, когда мы переходили улицу, а моя мама была в парандже, она брала меня за руку и говорила: «Покажи мне дорогу. Я не вижу».

Я хочу, чтобы женщины видели. Потому что в этом мире так много прекрасного. Они должны видеть свой путь, свой дорогу. Талибы заставляют нас видеть только тьму. Этим посланием я хочу сказать: «Позвольте мне дышать, видеть и наслаждаться природой и миром как человек».

Я считаю афганских женщин очень независимыми людьми, которые не сдадутся, и у нас будет светлое будущее, если мы будем работать над этим. Нам нужно усердно работать, учиться, изучать английский язык и компьютерные навыки, и поддерживать друг друга. Вместе женщины смогут сделать многое.

*Имена, места и детали были изменены, чтобы обеспечить безопасность главной героини.